Ощутимо и зримо, что разделение человечества на богатых и бедных имеет глубокие корни и длинные ветви. Экономическая и философская мысль напряженно искала принципы накопления и распределения богатства. Ими оказались законы капитализма…

Экономическая теория Адама-2 (Смита) построена вокруг одного-единственного фактора под названием «богатство». Основной труд данного исследователя называется «Исследование о природе и причинах богатства народов». Уже в те относительно далекие времена (XVII в.) богатство рассматривалось как благо, к которому можно и должно стремиться.

Наличие полюса богатства предполагает существование и полюса бедности. Причем феномен бедности был осмыслен раньше богатства. Одним из толчков к разработке марксовой экономической теории послужила работа П.Ж.Прудона «Философия нищеты». Французский политик-экономист-публицист полагал, что противоречия капитализма можно уничтожить «путем тихой метаморфозы» и реформы банков. Борьба с прудонизмом требовала выяснения сущности денег.

В «Нищете философии» К.Маркс показал, что учение П.Ж.Прудона является шагом назад по сравнению со А.Смитом и Д.Риккардо, которые источником прибыли считали труд. Данный труд молодого К.Маркса стал зародышем «Капитала». В «Нищете философии» есть важный тезис: «В рамках тех же самых отношений (капиталистических. — С.Е.), в которых производится богатство, производится также и нищета».

Автор «Философии нищеты» был склонен в определенном смысле к диалектике и постоянно колебался между признанием и непризнанием «разумности» действительности. У современных авторов «Философии богатства» таких вибраций обычно не возникает.

«У нас, — жизнерадостно отмечает Н.Хилл, — капиталистическая страна. Она развивается благодаря капиталу, и мы, те, кто пользуемся благами свободы и возможностей, кто стремится к накоплению богатств (курсив наш — С. Е.), должны знать, что ни богатств, ни возможностей у нас не было бы, если бы организованный капитал не дал их нам»[1].

Можно с дозой сожаления констатировать, что наряду с существованием кубометров современной литературы под условным названием «Философия богатства», усиленно пропагандирующих эффективность «кнута воли, топора действия и салюта мечты», не написана пока книга «Нищета современной философии».

Современное общество благосостояния не включает бедность в свою субкультуру, оставляя ее в собственном замкнутом пространстве. Считается, что бедный-неудачник с точки зрения естественного отбора, не владеющий техниками самовнушения. Сама же социальная действительность признается «разумной» и рекомендуется изменять образ жизни «неудачников».

Бедность, богатство и деньги сами по себе понятия духовно нейтральные. Формула «бедность = добро, богатство = зло» не является абсолютно верной и универсальной. Владелец миллионов может жить честно и благоразумно. А бедный человек, наоборот, оказаться средоточием низких духовных стандартов. Нищета не есть ореол святости. Однако именно материальное богатство чаще всего провоцирует бездеятельность, леность и алчность.

СССР и Россия в ракурсе проблем богатства и бедности представляют особый интерес. Бедность существовала и в Советском Союзе, не устают напоминать нам «реформаторы на американской тяге». Однако, как отмечают не только российские исследователи и обыватели, «никогда еще в новейшее время это явление не носило такой масштабный, такой глубокий, такой отчаянный характер».

В современном геополитическом пейзаже бедность россиян не является результатом стремления Соединенных Штатов к мировому доминированию. Это результат внутренней политики. В условиях углеводородной экономики и управляемой деградации жильцы «работного дома» (электорат) уже давно ведут практически нелегальное экономическое существование.

Быть может, уже следует осознать, что стоическое терпение в нищете не является признаком ни доблести, ни геройства. Терпение бывает разным. Когда утверждается, что «терпение и труд все перетрут», имеется в виду активно-упорная деятельность. Терпение ожидания чуда и счастливого случая есть нечто пассивное с расчетом на российское «авось».

Олигархический олимп надежно защищен от окружающего мира информационным щитом и силовым аппаратом. Уделом «производительных» людей становится неразрешимое противоречие между сущностью и существованием. Происходит снижение социальных запросов в результате свыкания с бедностью. Угроза голода и обеднения является старым и испытанным инструментом власти. Эту идею развил еще Мальтус на заре капитализма.

«Дорогим россиянам» сегодня надлежит за невысокую оплату много трудиться, периодически «подтягивая пояса» после очередного дефолта («Большого Успеха» политической элиты). Источником так называемой «социальной стабильности» является психологическая усталость и «расфокусировка» общественного сознания.

При наличии в худосочной «Эрэфии» достаточно большой социальной дифференциации настойчиво проводится тезис о том, что разлет доходов богатых и бедных является абсолютно необходимым условием эффективности национальной экономики. За отказ от него народу придется, якобы, заплатить неизбежным погружением в пучину всеобщей бедности, как это и происходит во всех странах, отказывающихся от рыночных методов управления.

Американские неофиты «философии успеха» бедность этого мира оценивают как результат греховной лени и нерадивости человека. Демонтаж СССР и реализация концепции «открытого общества» могут быть оценены как лишение алиби и самозащиты неприспособленных мира сего. Считается, что неистребимая природная лень особенно присущи русскому человеку, воспитанному на сказках, герои которых- гениальные лодыри и бездельники (дурень Емеля, дурачок Иванушка и т.д.).

В русском языке слова «труд» и «трудно» являются однокоренными. То же самое можно сказать о словах «работа» и «раб». Но славяне никогда не торговали людьми. В России не было рабства — пленных с добром отпускали домой. Одним из высших проявлений образа Божьего являются созидательные способности человека, не обменивающиеся на деньги и рабский труд. В России «раб» — означает «раб божий».

Споры об отношении россиян к труду велись испокон веков. «Копья ломаются» и по сей день. Вероятно, упрощенчеством было бы прямолинейно опровергать злонамеренные суждения. Русский народ шел сложной и трудной дорогой поиска собственной траектории развития.

Российская нужда являлась духовно облагораживающим условием жизни. На подобное отношение влияли христианские постулаты, согласно которым помощь бедным была богоугодным делом, а бедность — сознательно выбираемым принципом жизни.

Существенная нота бытия состоит в том, что географические просторы и богатство воображаемых вариантов («захочу — в Сибирь уйду новую жизнь начинать») обернулись для России некоторой мягкотелостью и непривычкой сражаться за каждый день как за последний шанс. Это был своего рода наркотик, расслабляющий волю. В суровых землях на краю света русских ожидали великие трудности и природное богатство.

Не все русские народные пословицы и поговорки были сильно проникнуты идеей «пассионарности» и мегатрудолюбия: «Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда», «Работа не волк, в лес не убежит», «От работы не будешь богат, а будешь горбат», «Трудом праведным не наживешь палат каменных», «Только тех, кто любит труд, негры в Африку берут».

В березово-ситцевой России существовал культ бедных и гонимых, а богатство всегда считалось чем- то не очень положительным. Притча про богача и верблюда перед игольным ушком была принята со всей серьезностью. Не тот угоден, кто богат: Христос — Бог униженных. А тот угоден, кто беден, несчастен и страдает. Трудись не трудись — это для русского Бога в конечном итоге не имеет большого значения. Страдай, кайся, люби и жалей всех — тогда ты Ему угоден. Страдающий на каторге вор ближе русскому Богу, чем богач.

Однако Россия первой высадилась в метаистории, как американцы на Луне. Лодыри и пьяницы не могут создать великое и могучее государство. Российское развитие- это не преобразование самотождественного социума, а смерть и новое рождение. Определенные грани и ингредиенты сущности разливались в существовании и обнаруживались в зримых феноменах социальной жизни. Подобно гомеровскому, советский Ксанф был красного цвета*.

Проникновение кап-рыночных элементов в плановую систему выражалось в таких явлениях, как «теневая экономика» и «нетрудовые доходы». Наличие элементов стихийности было связано с самой природой человеческого познания. Потому что. Человек как часть объективной реальности не может до конца все познать и предвидеть.

Настоящее всегда несет в себе определенные черты, штрихи и царапины прошлого. В этом смысле теневые процессы в «зрелозастойный» период можно считать «эмбрионом» рыночной экономики: одновременно с нейтрализацией дефектов плановой системы возникали (обычно в извращенной форме) элементы рыночных механизмов.

Основной парадокс российского либерализма состоит в том, что он требует счастливо-гедонистического сознания от граждан, находящихся в самом низу социальной лестницы. С «социальными маргиналиями» очень трудно договориться и убедить в необходимости укрепления государства как «ночного сторожа» с «монетаристской» колотушкой. Нищих людей интересует преимущественно их собственная жизнь.

В России не просматриваются реальные пути разрешения противоречия между сущностью и существованием. Воодушевить одной и той же национальной идеей олигарха и бомжа с Московского вокзала сложно или совсем невозможно-слишком широка должна быть «общая платформа». Полицейское усердие не может создать позитивную тягу в экономике.

Количество материальных благ на планете Земля ограничено. Как следствие возникают конкуренция, битвы и социальное расслоение. Глобализация держит народонаселение в «смирительной рубашке потребительства». Акулы мега-бизнеса с помощью новейших технологий чрезвычайно быстро перемещают крупные денежные суммы по всему земному шару. Источник несчастий спрятан в красивой оболочке.

Быть может, не очень красиво подозревать, когда вполне уверен. Процесс обогащения («достижения успеха») освобождается от раздражающих связей с производством, созданием рабочих мест и руководством. «Старые богачи» нуждались в бедняках, которые создавали богатство. Новым богачам бедняки не нужны.

В результате исчезает даже иллюзия защищенности «власть претерпящих». Сегодняшние хозяева жизни не видят своих «рабов» и никто никого не заставляет работать за гроши. Создана система, которая делает это автоматически и освобождает «суперволевых» предпринимателей от ненужных нравственных терзаний. Происходит «сдвиг власти» к экономическим акторам, которые не ограничены в своих действиях территориальной привязкой. Смыслы заменяются силой.

Кривое дерево в сук идет. В детективно-российской действительности честолюбие способных и одаренных индивидуумов устремляется в основном в сферу хрематистики и виртуальной экономики. Это означает, что возникает и развивается бизнес фиктивного капитала, называемый сегодня элитной экономикой.

Статья Сергея Емельянова